Соль в Библии.

Соль в Библии – это символ...

• дружбы, солидарности. На древнем Востоке, в том числе и в земле Иисуса Палестине, люди иногда заключали между собой так называемый «договор соли» т. е. «договор дружбы». С этого момента они становились друзьями, братьями. Иисус в Евангелии от святого Марка призывает апостолов иметь в себе, в своих отношениях соль (Мк 9, 50). До наших дней у арабов сохранились, например, поговорки: «Люблю тебя, как соль» или «Между нами соль».

• жизни. Известно ли вам, что на Востоке в некоторых странах бытует такой обычай: сразу после рождения ребёнка натирают солью? Это делают, чтобы придать ему силы, энергии и защитить от злых духов.

• мудрости. В одном из своих посланий святой апостол Павел пишет христианам: «Слово ваше да будет всегда с благодатию, приправлено солью» (Кол 4, 6). Это означает, что наша речь должна быть мудрой, дающей советы, укрепляющей, а не пустой и безвкусной.

Это некоторые значения соли в Библии. Но, с другой стороны, она имеет и негативное значение: сама по себе является невкусной; солёная вода не утоляет жажды; соль жжёт, если приложить её к ране. Поэтому, например, древние греки и римляне, чтобы совсем уничтожить какой-нибудь вражеский город, после его разрушения ещё и бросали на руины соль.

И наконец, надо сказать ещё об одном значении соли. Это символ Божьего суда над злом. Он, как соль, очистит нас и мир от зла.

Легенды о соли

Путешествие под землю к кающимся грешникам и коварным грешницам.

378 деревянных ступеней ведут по стволу шахты вниз на глубину 64 метра. Экскурсовод Лариса предупреждает: «Здесь нельзя отрываться от группы, особенно мужчинам. Помните фильм «Секс-миссия»? Его снимали в этой соляной шахте. Так что если отстанете, можете оказаться в руках новых амазонок!» Кокетливый женский смех заставляет несколько смутиться. Это подземное царство легенд и сказок, запечатленных в соли, залежам которой более 13 млн. лет.
Температура в подземелье круглогодично составляет около 14 градусов. Здесь 300 км штреков, 3 тыс. камер. Но туристический маршрут гораздо короче – всего 2,2 км и 22 камеры. «Ваш билет рассчитан на 1 килограмм соли, который вы можете слизать. Но не больше, иначе потом будете возвращаться пешком, – шутливо предупреждает Лариса. – И не стоит слизывать соль со скульптур». Ежегодно тут бывают 1,2 млн. туристов. И, судя по «увечьям» некоторых фигурок, нанесенных теплыми руками любопытных малышей и взрослых, далеко не все прислушиваются к этой рекомендации экскурсовода.
Но, представьте, как же девушке сдержаться и не поцеловать в бороду соляного гномика после того, как она услышит поверье, что этот поцелуй подарит ей на Земле хорошего и работящего мужа? Один из троллей уже полностью потерял бороду – говорят, от теплых губ туристок. Соль в Величке – небольшом городе в 10 км к юго-востоку от Кракова, добывали с половины XIII века до 1996 года. О том, как появилось здесь это «белое золото», рассказывает еще одна легенда. Когда-то принцессу Кингу, дочь венгерского короля Бела IV, решили отдать замуж за краковско-сандомирского князя Болеслава Стеснительного. Принцесса знала, что в Польше есть золото и серебро, но нет соли. Она попросила у отца в подарок одну шахту в стране Марамуреш. Перед отъездом на свадьбу Кинга бросила в нее обручальное кольцо. Здесь, в Малопольше, она приказала остановить лошадей и копать колодец. Очень быстро нашли кусок соли с ее обручальным кольцом. В камере «Яновице» (она появилась в первой половине XVII века) стоит строгая Кинга, а шахтер, припавший на левое колено, протягивает ей перстень... Это скульптурная композиция из соли работы шахтера Мечислава Клюзека (1967).
Через несколько мгновений открывается самый большой и богатый подземный храм шахты – часовня Святой Кинги. Ее создавали с конца XIX века почти 70 лет из одной глыбы зеленой соли. Длина камеры превышает 54 м, высота – 12 м. Шахтеры-скульпторы Юзеф и Томаш Марковски, а также Антоний Выродек выполнили выдолбленные в соленых стенах библейские сцены. Каждое воскресенье здесь проходят католические мессы, церемонии венчания, организуются концерты классической музыки. И все это на глубине около 100 м. Завораживают соляные фигуры Христа и Богородицы с подсвеченными прозрачными сердцами. 4 декабря здесь будут отмечать День святой Варвары – покровительницы шахтеров.

Это было очень давно...

Соли тогда еще не было. И в блюда для вкуса добавляли золу. И только одна супружеская пара питалась очень вкусно: женщина знала секрет приготовления хорошей еды. Она пользовалась солью. В этом и состоял весь секрет кулинарного искусства той женщины. Но она никому его не открывала. Ее прозвали Богиней (или Матерью) Соли.
Сестра мужа очень хотела разузнать: в чем же секрет супруги ее брата. Та очень долго отнекивалась, но потом все же сжалилась и поведала, как надо делать еду вкусной.

Оказалось, что соль стекает с ее тела, когда она моется. Те капли воды, что она выливает на себя, превращаются в маленькие крупицы соли. Это и есть та приправа, которую она добавляет в еду во время готовки.

Так Богиня Соли раскрыла свой секрет. Соль получалась из ее собственного тела, которое отличалось от тела любой женщины, поскольку было божественным и непорочным. И потому каждая пора ее кожи источала отраду и дарила вкус блюдам, которые так нравились ее супругу. Он радовался соли, потому что это был вкус тела его жены. Но неблагодарная невестка не смогла сохранить тайну и растрезвонила на всю деревню о том, что рассказывать была не должна. Так секрет Богини Соли быстро дошел до слуха ее мужа.

Он подглядел, как после омовения его жена стала собирать капельки воды со своего тела. А эти маленькие капельки тотчас превращались в крупинки соли. Получилось, что из тела его жены выходило то, что давало великолепный вкус пище, которая ему так нравилась и которую другие ели как нечто неповторимое.

Но вместо того чтобы обрадоваться такому дару его супруги, он принялся избивать ее. Так он надеялся выгнать из ее тела вкус соли. Несчастному не хотелось признавать, что нектар тела жены доставлял ему наслаждение.

Он бил женщину так сильно, что из ее глаз потекли слезы. И эти слезы имели соленый вкус - ведь и они тоже были влагой тела богини. С тех пор и по сей день слезы у всех соленые, потому что Богиня Соли плакала, оттого, что мужу не понравился нектар ее тела.

Мать Соли была оскорблена, из глубины ее сердца поднялся гнев. Ее голова и ее сердце не слушали друг друга, и она сказала:

- Раз ты относишься ко мне с таким презрением и отвращением и раз ты не оценил лучшего, что есть в моем теле и что придает вкус твоей пище, я ухожу навсегда. Теперь тебе придется это покупать. Ты будешь платить деньги, чтобы купить меня.
Оба они замолчали. Небо покрылось черными тучами и полил страшный ливень с громом и молнией. Вода начала выходить из берегов и стали образовываться небольшие лагуны, которые потом разлились и затопили равнины; затем они стали большой рекой, которая впадает в море.

Женщина подняла голову и грустными глазами посмотрела в последний раз на то место, где жила. Потом она взяла долбленое корыто и села в него. Корыто держалось на поверхности, и мало-помалу она поплыла, помогая себе руками. Дождь продолжал лить: вода, похоже, готовила путь для Богини, которая удалялась от своего дома, от земли. Напрасно сплетница невестка кричала, чтобы она вернулась. Богиня уплыла... Она исчезла из виду и скрылась в глубинах океана. Там ее тело смешалось с водой. И с тех пор моря стали соленые, потому что там лежит Богиня Соли.

Здесь же, на земле, где она жила, есть маленькое озерцо соленой воды. Это, возможно, раскинулись волосы Богини.
А люди с тех пор вынуждены соль покупать.

Пути-дороги

Необозримые пространства знойных пустынь и степей, дремучие леса, джунгли, высокие горы и моря отделяли одну страну древнего мира от другой. Долгое время народы не знали даже о существовании других народов и племен, обитавших на том же материке. Но постепенно торговые пути пролегли между странами и соединили их. Пожалуй, первыми торговцами древнего мира были финикийцы. Их страна — Финикия — занимала срединное положение между сильными государствами с высокоразвитой культурой — Египтом и Вавилонией, которым требовались разные товары. Добывая эти товары, финикийцы все дальше отплывали от своих берегов. Их суда бывали в Греции, в Египте и в Риме и, пройдя Геркулесовы столбы, заходили далеко на юг и на север. Сухопутные финикийские караваны пересекали леса и пустыни, доходили до Вавилона и Ниневии и бывали в Средней Азии. Много разных стран видели финикийцы. Они первые открыли родину серебра (Испанию), оловянные острова (Англию), янтарный берег (Балтийское побережье).

Позднее появились предприимчивые купцы и среди других народов.

Задолго до нашей эры все страны древнего мира, как бы далеко они ни лежали друг от друга, были соединены торговыми путями. Большое значение имели речные пути по большим рекам: Тигру, Евфрату, Нилу, Дунаю, Днепру, Инду, Яндзызяню, Хуанхэ и другим. Не менее важны были и сухопутные караванные дороги, пересекавшие труднопроходимые пустыни и горные хребты. Кроме того, имелись и морские пути, связывающие прибрежные страны Средиземного моря с берегами Эгейского, Мраморного и Черного морей и Месопотамию с Индией.

Археологические остатки древнейшей культуры Дунайско-Днепровского бассейна (Триполья) говорят о тем, что уже в четвертом тысячелетии до нашей эры существовала постоянная связь юго-восточной Европы с долиной Нила и Иберией (Испания), а с третьего тысячелетия до нашей эры — с Фессалией, Македонией и другими странами Средиземного моря. Там, где впоследствии возникло мощное государство Киевская Русь, уже за три тысячи лет до нашей эры развивалось земледелие. Торговые связи осуществлялись по рекам: Днепру, Днестру, Пруту и Дунаю.

После завоеваний Александра Македонского греки стали таким же торговым народом, как финикийцы, и почти все греческие цари принимали деятельное участие в торговле. Некоторые самостоятельные греческие города-государства, следуя их примеру, также налаживали собственную торговлю. Родос, Книд и другие города стали изготовлять свою глиняную посуду. Города Приена и Урук имели собственные солеварни. В Милете были мастерские, обрабатывающие шерсть. Милетская шерсть считалась лучшей. Качества ее приписывались соленой воде озера Татта, где паслись большие стада и воду которого продавали за деньги.

Египет и Крым снабжали древний мир зерном. Из Херсонеса Таврического (Крым) вывозили соль и соленую рыбу. Торговые караваны шли, узнавая свой путь по горам и рекам, по лесам, иногда по костям павших верблюдов, но чаще всего по звездам.
Много было в древности торговых путей. Они обыкновенно назывались по тем товарам, которые главным образом по ним перевозили. Караванный путь, начинавшийся в Китае в долине реки Хуанхэ, пересекавший всю Среднюю Азию и кончавшийся в Египте и в Греции, назывался «шелковой дорогой», потому что этим путем везли главным образом китайский шелк.
«Янтарная дорога» вела от берегов Балтийского моря через весь Европейский материк на юг к Адриатическому морю и оттуда в страны Средиземного моря.

На Руси еще во времена скифов древний «Солоный путь» (по которому перевозили соль) вел степью от Днепра на юг к Черному морю, к Азовскому морю и к Северному Кавказу. Позднее «Соленым путем» называлась сухопутная дорога из Прикарпатья в Киевскую Русь.

«Соляной дорогой» был назван также путь, по которому перевозили соль в Римской империи от устья реки Тибра на север Италии и дальше в римские провинции через Альпы, через дремучие леса Европейского материка и через морской пролив до Британских островов.

«Соляным путем» назывался и древний караванный путь в Африке, описанный еще греческим историком Геродотом:
«... В глубине материка простирается Ливия, обильная дикими зверями, за нею лежит возвышенная песчаная полоса на всем протяжении от египетских Фив до Геракловых столбов (Гибралтарский пролив). На песчаной полосе находятся на расстоянии дней десяти друг от друга куски соли в виде больших комьев, собранных в соляные холмы. На вершине каждого холма из-под соли бьет холодная сладкая вода, а вокруг источника на краю пустыни живут наполовину дикие люди...»
За 500 лет до нашей эры Геродот подробно описывает оазисы и остановки на североафриканском караванном пути, который поддерживал торговый обмен и был единственной связью на материке.

Все сведения, сообщенные Геродотом, сводятся к тому, что на древних стоянках караванов имеется вода и соль. В те отдаленные времена большие караваны, нагруженные солью, пересекали Сахару по тем же пустыням, по которым и теперь перевозится в Африке соль. Все оазисы, описанные Геродотом, существуют и теперь.

Совершенно естественно, что богатый солью север Африки и бессольная Центральная Африка — Сенегал и Верхний Нигер, — всегда нуждающиеся в соли, должны были сообщаться между собой. Поэтому возникшие в древности караванные пути сохранялись на протяжении тысячелетий.

Но про пути, которые связывали Фец и Марокко с Тимбукту, Геродот ничего не мог слышать в Египте и поэтому их не описал.
Однако караваны, состоящие из тысячи и даже из двух тысяч верблюдов, нагруженных поваренной солью, в течение сотен лет следовали на юг в Тимбукту, где соль ценилась наравне с золотом. На всем протяжении Нигера соль была главной меновой единицей и во всей Западной Африке служила мерилом ценности в течение тысячелетий.

Один европеец, описывая путешествие по Африке в XIX веке, замечает, какое важное значение для всей страны имеет торговля солью. Он посетил оазис Аири. «Все население оазиса было взбудоражено приходом каравана с солью. Удивительно, что причиной этого громадного передвижения служит только один предмет — обыкновенная соль. Месяцами везется этот продукт абсолютно бесплодной почвы через пустыню, чтобы в плодородных местах служить платой за зерно и другие продукты долгого и упорного труда».

Теперь мы видим, на какие далекие расстояния перевозили товары древнего мира. Перевозить соль было исключительно трудно из-за того, что она была слишком тяжела и громоздка. Кроме того, она таяла во время дождя, расплывалась от сырости, часто рассыпалась в дороге. Удобнее всего ее было перевозить в жарких сухих странах.

В Африке соль перевозили в кожаных мешках, перекинув их через спины верблюдов. В древней Европе ее перевозили в повозках, на вьючных мулах и лошадях. Хотя речные пути были во многих случаях удобнее сухопутных, но для такого товара, как соль, в древности они были опаснее. Намокая, соль прибавляла в весе, высыхая, делалась легче, а попав случайно в воду, исчезала совсем.

«Святое дело»

Наиболее искусными горнорабочими и солеварами с древних пор считались кельты. Их заставляли работать по добыванию соли как пленников после какой-нибудь войны или специально призывали на эту работу. Часто они сами приходили к местам добычи соли и постепенно превращались в странствующих специалистов.

Археологические раскопки показали, что кельты уже в I веке до нашей эры умели выпаривать соляной рассол на сковородах. Германцы же во II веке нашей эры еще получали соль, поливая соленую воду на горящее дерево. Главным образом в Западной Европе соль добывали на берегах морей и Атлантического океана из морской воды.

Позднее, в феодальных поместьях соль выпаривали крепостные крестьяне или компания арендаторов — купцов. В аренду снимались соляные источники, которые находились на земле феодала и, следовательно, принадлежали ему.

Соли в Европе было настолько мало, что рабочие-солевары пользовались большим почетом у населения и назывались «благороднорожденными», а солеварение считалось «святым» делом. В XIII веке любому страннику достаточно было сказать, что он солевар или рабочий солевых промыслов, чтобы внушить к себе полное доверие и пользоваться самым радушным гостеприимством в чужом доме.

Соль очень рано стала одной из самых важных единиц обмена. К местам добычи соли приезжали торговцы из дальних мест. Они привозили на обмен различные товары и уезжали, нагрузив повозки и вьючных лошадей солью. Оживленный обмен в месте добывания соли положил начало росту городов, в название которых часто входило слово «соль». Например, в Германии: Зальцбург, Зальцунген, Зальцкамерун, Галль, Галльштадт («галль» по-древнегермански — «соль»), в Лотарингии — Сейлеталь, во Франции — Марсель (морская соль), в Индии — Лаванапутра (город соли), в Америке — Солтвиль (город соли), в Западной Украине — Солотвино, в России — Усолье, Усть-Сысольск, Сольвычегодск, Сольгалич, Соликамск.
Крестовые походы расширили горизонты средневекового мира, оживили человеческую мысль, и новые торговые пути соединили Европу с Азией, Палестиной, Византией, Египтом.

С Востока в Европу стали привозить пряности, благовония, южные плоды, краски, ткани. Главные европейские товары, в которых нуждался Восток, хлеб, соль, оружие и строевой лес, как предметы, необходимые в случае войны, было запрещено продавать «сарацинам» (так называли всех мусульман). Но запрещения эти часто нарушались.

Итальянцы доставляли султанам рабов, которых выменивали у славян на соль или просто похищали у берегов Черного моря. Рабынь же, за которых на их родине почти всегда платили солью, вывозили в Европу.

На севере морским путем — Немецким и Балтийским морями — перевозили такие громоздкие товары, как хлеб, лес, уголь и соль.

Соль вывозилась из Люнебурга, из Шотландии и Португалии. Из Австрии и Венгрии она доставлялась к берегам моря речным путем.

Торговля солью имела много преимуществ и ограничений. С одной стороны, на соль накладывались высокие пошлины для обогащения казны как на продукт первой необходимости, и не всем разрешалось ее вывозить с мест добычи. Так, например, из Зальцбурга можно было вывозить соль только на кораблях, принадлежащих гражданам этого, города. С другой стороны, епископы, монастыри и монашеские ордена получали особые привилегии на торговлю солью, и для того, чтобы пользоваться ими, купцы нередко даже постригались в монахи.

Кроме того, существовало громадное количество предписаний и правил для перевозки.

Несмотря на ограничения и предписания и на отсутствие хороших дорог, торговля солью была настолько выгодна, что ею занимались не только герцоги и курфюрсты, но короли и императоры. Фридрих II захватил в свои руки всю торговлю солью и запрещал частным лицам грузить корабли, пока его королевские суда, груженные товаром, не выходили из гавани.
Мария Анжуйская, жена Карла VII, закупала соль для продажи и отправляла свои корабли с товаром во Фландрию. Английский король Эдуард VI торговал оловом, сукном, шерстью и солью, отправляя свои товары в Италию и Грецию-
Из-за отсутствия дорог не было правильных почтовых сообщений, но купцы все же умудрялись спекулировать различными товарами, особенно солью. Для этого они пользовались попутчиками или посылали гонцов. Был, например, такой случай. Узнав, что ганзейцы не предполагали в 1420 году ввозить соль из Франции в Лифляндию, один из крупных купцов отправил агента к своим компаньонам в Ригу и Дерпт, чтобы они заранее скупили там всю соль.

Агент выехал верхом из Брюгге 14 января и только через двадцать пять дней прибыл в Данциг. По дороге он останавливался в городах у местных купцов, которые снабжали его свежими лошадьми, оружием, шпорами, одеждой, деньгами. В Данциге он купил новую лошадь. В Дерпте сшил себе новое платье, так как совсем обносился в дороге. Пока он ехал, другие купцы тоже сообразили, насколько выгодно скупать соль, и также послали своих агентов в Ригу. Но первый агент был впереди на четыре дня пути и обогнать его было невозможно.

Соль — деньги

В средние века цена соли была настолько высока, что она играла роль денег, как и другие ценные предметы. Например, разные сборы уплачивались не только хлебом, яйцами, курами, поросятами, но также и солью. Торговые сборы уплачивали солью и перцем, который привозился с Востока и тоже был в большой цене. Наемным дружинникам не всегда выплачивали жалованье металлическими деньгами. Бывали случаи, что рыцари-крестоносцы получали вместо денег плату солью и перцем.

Еще в древнем Риме войско оплачивалось солью. Она выдавалась центуриону (командиру сотни), который обменивал ее на разные продукты и раздавал солдатам. «Солью» иносказательно называлась оплата римских воинов, и от этого произошло название мелкой монеты: в Италии «сольди», во Франции «солид» и французское слово «салер» — «жалованье». И, может быть, отсюда же произошло на всех европейских языках слово «солдат».

Во Франции и Германии солью оплачивались рабочие в солеварнях и соляных копях. Соляные копи вблизи города Галльштадта были самыми древними и большими копями в Германии. Соль по-древнегермански называлась «галль», откуда произошло название не только упомянутого города, но и мелкой немецкой монеты — галлер или геллер.
Пословицу «Он проел свой последний геллер» надо было понимать буквально, так как геллер «чеканился» из соли и его можно было съесть.

От венецианца Марко Поло, который в 1286 году добрался до Китая и потом описал свое путешествие, мы знаем, что китайские деньги в XIII веке также «чеканились» из соли.

Марко Поло описывал, как изготовлялись эти соляные деньги: «Рассол кипятился в небольших котлах. Через час соль принимала вид теста и из него делали род пирожков. Те из них, которые выпуклы с верхней стороны и плоски с другой, ставились на горячие черепицы близ зажженного огня, чтобы они сохли и твердели. На этот род монеты накладывали клеймо его величества, и ее не мог делать никто, кроме его собственных чиновников.

Восемьдесят таких пирожков дают за один саггио (португальская мера веса) золота».

Когда европейцы проникли в Центральную Африку, соль была там главной единицей обмена. Африканские племена добывали соль из золы соленых растений, а привозная соль стала деньгами наравне с красным перцем, патронами и железными брусьями. Но вскоре в некоторых частях Сахары, в Эфиопии, в Сенджере и Бенгуэлле только соль стала играть роль денег. Между Капо-Бланко и Сиерра-Леоне, по сведениям от 1620 года, соль была дороже железа и ценилась наравне с золотом.

«За килограмм соли — килограмм золотого песку. Так расценивали соль народы бессольной Африки», — писал академик Ферсман.

И даже теперь, когда в Эфиопии говорят про человека: «Он ест соль» — это означает, что он не только богат, но даже расточителен. Еще в середине 30-х годов нашего века в Эфиопии были в ходу «солевые» деньги. Они имели цену даже в самой столице, а в провинции можно было получить все, что угодно, только на деньги, сделанные из соли.
Они назывались «амоле» или «рэй». Они имели вид бруска длиной в 65 сантиметров, шириной в 5 сантиметров и весом в 640 граммов.

Было время, когда в Эфиопии «соляные» деньги занимали господствующее положение. Позднее соль была заменена талерами — австрийской серебряной монетой, которая уже вышла из употребления в самой Австрии. Чеканка таких талеров для Эфиопии стала своего рода австрийским экспортом.

На один талер шло разное количество «амоле», в зависимости от удаленности от Красного моря, у которого добывается соль. На самом побережье за один талер давали сто двадцать «амоле», а в центре страны — всего десять, семь, пять брусков «амоле». Иногда брусок распиливался еще на четыре части, и таких четвертей на талер давали 16—20 штук.
Неудобства такого «размена» заставили негуса Эфиопии в конце XIX века заказать в Париже, взамен австрийской монеты, талеры со своим изображением.

Новые деньги вошли в обиход, но соляные деньги ценились по-прежнему и кое-где в глубинных районах Эфиопии до сих пор считаются ходкой монетой.

Было время, когда и на Руси княжеским дружинникам платили солью. В Ипатьевской летописи, где описывается борьба князя Даниила с боярами в Галицкой земле (в 1242 году), определенно сказано, что великие князья держат «коломыю» (так называлась соль по месту своей добычи) «ради раздачи дружинникам».

В других городах добавляется в ведомостях расход соли на оклад воеводе, «церковникам от святыни, что приходят в усолье», «на иноземские расходы», «кузнецу» и «за работу, и за железо, и за уголье».

В некоторых местах оброк взимался тоже солью, например в Двинской земле.

На промыслах платили солью за работу солеварам и лесорубам, привозившим в солеварни топливо.

Все это показывает, что на протяжении веков в разных государствах, где соли было мало, она ценилась чрезвычайно высоко.

«Габель»

Снабжение солью — больной вопрос всех государств Европы и Азии до XVIII века включительно. Налог на соль как на предмет первой необходимости ввели в Пруссии, Баварии, Австрии, Англии, Италии, Японии и Китае.

Это был постоянный источник крупного государственного дохода и неизменная причина недовольства народных масс.
В Западной Европе от соляного налога больше других страдал французский народ.

В продолжение четырех с половиной столетий во Франции происходили бунты, восстания и лилась кровь людей, сражающихся за «свободную соль».

В 1318 году король Филипп V ввел в двенадцати крупнейших городах Франции налог на соль. С этого времени разрешалось покупать соль только на государственных складах по повышенной цене. Прибрежным жителям было запрещено пользоваться морской водой под угрозой штрафа. Жителям солончаковых местностей было запрещено собирать соль и солончаковые растения.

В 1340 году король Филипп VI, прозванный «королем солевого закона», ввел государственную монополию на соль. Распоряжением короля было назначено шесть комиссаров для организации государственных складов соли. Они же должны были назначать особых чиновников для охраны складов и для наблюдений за всеми соляными сделками.

Чиновники пользовались особыми правами и полномочиями. Они могли подвергать население любым штрафам и наказаниям, вплоть до конфискации имущества.

По этому закону каждая семья была обязана покупать определенное количество соли только в государственных складах, не имея права перепродавать ее.

Новый закон вызвал всеобщее возмущение. Кое-где произошли стычки с полицией, и ропот дошел до короля. И, когда ему доложили о народном возмущении, король ответил с улыбкой:

— Мне очень жаль, но отменить «габель» [налог на соль] я не могу! Успокойте мой дорогой народ тем, что это мера временная!

Однако с тех пор налог на соль давил Францию еще четыреста лет, вплоть до Великой французской революции.
Через пятнадцать лет после введения солевого закона герцог Нормандский предложил собрать по десять су с каждого очага для единовременного внесения в казну, с просьбой освободить Нормандию от солевого налога, «который вселяет отчаяние в каждую семью».

Но деньги не были внесены вовремя, и как бы в ответ на это последовал новый королевский указ, которым солевой налог становился обязательным для всех категорий лиц, без исключений.

Даже духовенство и дворянство, которые всегда освобождались от налогов, были обязаны выплачивать «габель».
Но когда папа прислал из Рима ходатайство королю Франции об освобождении духовенства от солевого налога и король ответил на это согласием, недовольство народа стало очевидным.

А после того как неожиданно было нарушено перемирие с Англией и снова вспыхнула изнуряющая война, налог на соль был увеличен и в разных местах вспыхнули восстания. В городе Аррасе оно было особенно бурным.

Негодование беспощадно обираемого крестьянства вылилось в открытый бунт. Разъяренная толпа врывалась в дома сборщиков налога — «габелеров» — и богатых горожан, вытаскивала их на улицу и волочила на городскую площадь к ратуше.
В XVI веке во Франции налог на соль был распределен еще более неравномерно, чем раньше. Министры короля Франциска I собирались покончить с таким неравенством, но в результате их попыток налог на соль только увеличился-

Франциск I любил развлечения, охоту, военные игры. Он поддерживал роскошь королевского двора, устраивал пиры и пышные празднества, на которые тратил колоссальные деньги. В Шательро король праздновал свадьбу своей племянницы Жанны д’Альбрет с герцогом Клевским. На золочение карет, на лошадей и сбрую, на костюмы придворных, пажей и дам, на облачение для духовенства, на сервировку столов и на свадебный пир было истрачено так много, что в тот год в Шательро налог на соль был увеличен в несколько раз, и народ прозвал эту свадьбу соленой.

В 1542 году Франциск I издал эдикт об увеличении солевого налога в провинциях, производящих соль. Провинции воспротивились. Они заявили, что этим нарушаются привилегии, данные им раньше королем Франции. В их портах происходила оживленная торговля солью со всеми европейскими государствами, и уравнение налога могло неблагоприятно повлиять не только на торговлю, но и на широко развитые рыбные промыслы.

Население Ла-Рошели вооружилось и стало прогонять габелеров и королевских комиссаров, появлявшихся на промыслах за сбором налога. Происходили стычки и драки, сопровождавшиеся убийствами. В Ла-Рошель были посланы королевские войска для усмирения.

После нескольких стычек и уличных боев население было усмирено и зачинщики закованы в цепи. Король приказал в наказание за бывшее сопротивление конфисковать соляные промыслы от Либурна до Олорона. Но, приехав в Ла-Рошель и увидев всю нищету и отчаяние жителей, король сказал горожанам, что он, конечно, имеет полное право их разорить и казнить, но не желает ничего другого, как только привлечь к себе сердца своих подданных.

— Звоните же во все колокола, — воскликнул он, — так как вы прощены!

Король возвратил горожанам ключи от ворот города и пушки, бывшие на его стенах. На празднике, который горожане устроили в его честь, король принял угощение. Но это не помешало ему через три месяца издать указ о новом повышении солевого налога.

В Гюиенне (провинция на юге Франции), где соль была обеспечена самой природой, население отказалось платить налог, считая его незаконным, «так как сам бог рассыпал соль в изобилии для всего народа». Негодование возросло еще больше, когда королевские сборщики стали угрожать наказанием. К тому же оказалось, что в государственных амбарах, где население обязывалось покупать соль, она была смешана с песком. Чиновники угрожали, агенты и сборщики штрафовали население, и всеобщее возмущение увеличивалось с каждым новым штрафом.

В середине лета несколько деревень отказались покупать соль в назначенных для этого складах. Во многих местах были убиты агенты и стражники, охранявшие соль. Губернатор Гюиенны послал жандармов, но население прогнало их. Дело принимало серьезный оборот. Восстание захватило несколько провинций, и к концу лета восставшие объединились в пятидесятитысячную армию.

Крестьяне беспощадно расправлялись с королевскими чиновниками. Они брали города, обращали в груды пепла все учреждения и магистраты, сжигали дома, убивая сборщиков и агентов налога.

Тристан де Моннеин, адъютант губернатора Гюиенны, своими угрозами возбудил гнев населения города Бордо. Толпа схватила его и выволокла на улицу. Люди в неистовстве изрубили его тело в куски и засолили. Некоторые из толпы кричали:
— На, подавись своей солью!

Королевские войска прекратили восстание. Бордо был взят, население обезоружено и лишено всех прав и привилегий.
Горожане должны были голыми руками и «собственными ногтями» вырыть из земли труп Моннеина и похоронить его с почетом на кладбище.

После этого королевский суд приступил к наказаньям. Сто сорок человек было казнено. Их четвертовали, сжигали на кострах и вешали вниз головой на колоколах, в которые они звонили, призывая к восстанию. Судьи и палачи изощрялись в выдумывании пыток, чтоб продлить мучения осужденных. В открытые раны сыпали соль со словами:

— Вы хотели получать соль свободно, так получайте же вволю!

Когда восстание было окончательно подавлено и виновные наказаны, депутаты восставших провинций предложили откупиться от налогов тем, что провинции выплатят жалованье офицерам и чиновникам солевых складов, которые должны быть упразднены, и, кроме того, внесут единовременно 400 тысяч ливров деньгами в королевскую казну. Франциск I согласился на это предложение; и три провинции, поделив между собой расходы, откупились от налога.

В 1559 году в статье, напечатанной против короля Генриха III, было написано: «Налоги на соль так велики, что страшно сказать. Несмотря на то, что население разорено начавшимися войнами и нет никакой возможности достать хлеба маленьким детям, которые умирают от голода, необходимо брать соль каждые три месяца. Соль стоит во много раз дороже того, что крестьянин может заработать в течение года. Чтоб выкупить обязательную норму соли, многие дошли до того, что продавали печку, на которой варили детям пищу, отдавали солому, на которой они спали, и продавали хлеб из овса, которым они могли бы питаться еще один или два дня. И, получив соль, они не знали, что с ней делать, так как есть было нечего».
В XVII и XVIII веках жизнь Франции пришла в упадок. Народ обнищал, тяжесть налогов его раздавила.

Простой скупщик золы, торговец битым стеклом, продавец железного хлама или старых шляп, тряпичник, если имел постоянное жилище, должны были платить колоссальный налог. А чтоб кто-нибудь из этих старьевщиков не забыл заплатить, за них отвечал хозяин квартиры, в которой они были угловыми жильцами. В случае замедления уплаты на квартиру посылался на постой так называемый «гарнизар» или «человек в голубой одежде». Этот «гарнизар» должен был жить вместе с ними, и жильцы были обязаны ежедневно выдавать ему плату.

Чердак и лачуга, изба, ферма и дом мелкого землевладельца тоже хорошо были знакомы с приставом и сборщиком налогов. Никакая лачужка не ускользала от их зорких глаз. Люди трудились, сеяли, жали, отказывали себе во всем только для того, чтоб кормить этих чиновников. И если ценой тяжких лишений откладывались еженедельные жалкие гроши, которые к концу года едва составляли серебряную монету, то и эта монета попадала в карманы тех же ищеек.

Уплата налогов никогда не совершалась вовремя. Ни один человек не платил сборщику, пока тот не ставил к нему «гарнизара». Крестьянин знал, что, если он заплатит вовремя, его сочтут богаче, чем он есть, и в следующем году его налог увеличится. По этой же причине никто не старался улучшить ни своей пищи, ни утвари. Когда один граф хотел за свой счет покрыть черепицей крестьянские избы в предохранение от пожара, крестьяне поблагодарили графа за доброту и просили оставить их дома в прежнем виде. Они боялись, что, если их покрыть черепицей вместо соломы, чиновники сейчас же увеличат их долю податей.

«Солевые ищейки»

По указу 1680 года каждое лицо старше семилетнего возраста было обязано покупать семь фунтов соли в год. В семье из четырех человек это составляло цену девятнадцати рабочих дней. Для распределения обязательного количества соли назначались особые лица, которые, подобно сборщикам податей, были связаны круговой порукой и отвечали все вместе и каждый порознь за правильное поступление денег.

Но после того как особые соляные сборщики, уже поплатились своим имуществом и свободой личности за соляную недоимку, откупщик имел право требовать недоимки с обитателей данного прихода, которые тоже считались ответственными друг за друга. В записях Руанского парламента сказано: «В Нормандии можно видеть ежедневно, как описывают и продают за непокупку соли имущество жалких бедняков, не имеющих даже хлеба». Притеснения, которые сопровождали сбор солевого налога, были невыносимы, потому что имели домашний, мелочный и ежедневный характер.

Никто не имел права из обязательных семи фунтов соли употребить хотя бы одну щепотку для другой надобности, кроме как для «горшка и солонки». Все семь фунтов соли каждого из членов семьи должны были идти только для варки пищи и подаваться на стол. Если крестьянин сэкономит немного соли от своей похлебки, чтобы посолить свинину и запасти таким образом немного мяса на зиму, на него сейчас же налегали соляные пристава. Свинину отбирали, а виновный в нарушении закона должен был платить штраф.

Если человек хотел иметь к зиме солонину, он подавал соответствующее заявление и являлся в соляной склад, где ему продавали добавочную соль специально для соления мяса; причем количество соли, высчитанное чиновниками, было всегда больше, чем действительно требовалось. Затем покупатель брал на эту соль формальное удостоверение, которое и предъявлял при каждом посещении соляных надсмотрщиков, иначе солонину отбирали от него.

Если у человека не хватало денег, чтобы заплатить за дорогую дополнительную соль, а дома оставался запас сэкономленной соли, он все равно был принужден продать свинину и на зиму остаться без мяса.

В судебных делах Франции XVII и XVIII веков зарегистрировано громадное количество процессов, которые велись по обвинению населения в нарушении солевого устава.

Никто из населения не имел права черпать морскую воду, даже если жил на берегу океана. Никто не имел права пользоваться водой соляных источников и собирать солончаковую соль, которая в некоторых местностях просто лежала на земле.

За все это платили штраф. Строго запрещалось пускать на солончаки скот или поить его из соленых источников и моря, — под угрозой конфискации скота и штрафа. Соль для скота надо было покупать сверх обязательных семи фунтов.
Рыбакам запрещалось пересыпать солью наловленную рыбу для предохранения от порчи. В силу специального указа на каждый бочонок рыбы не должно было идти больше полутора фунтов соли. Если этого не хватало, то по особому прошению рыбака ему продавали добавочную соль. Одновременно другим приказом повелевалось ежегодно истреблять природную соль, которая местами скоплялась в некоторых округах Прованса.

Ни одного дня, ни одного часа никто не мог быть гарантирован от внезапного вторжения солевых ищеек. Они всюду совали свой нос, пробовали содержимое всех горшков, рылись во всех кладовых и шкафах и на все требовали квитанции. Рыбак был вынужден чуть ли не каждый день открывать свой бочонок с рыбой, хозяйка поднимала крышки со всех горшков и искала квитанцию на посоленный окорок, а «солевая ищейка», переходя из дома в дом, везде осматривал кухонные шкафы, проверяя крепость рассола, пробовал в солонке соль и заявлял, если соль оказывалась белой и чистой, что это контрабандная, потому что откупная законная соль обыкновенно была плохой и часто смешивалась с песком. Доказать, что соль в солонке была не контрабандного, было невозможно, и, чтоб не платить большого штрафа и не идти под суд, хозяйки сами грязнили соль, если им случайно доставалась с государственного склада соль чище обыкновенного.

Контрабандистов и торговцев безакцизной солью во Франции развелось бесчисленное множество.

Как только налог становился чрезмерно высоким, он немедленно вызывал людей на обман и порождал громадное количество таможенных чиновников. Тысяча двести километров внутренних таможенных линий во Франции охранялись пятьюдесятью тысячами человек, из которых двадцать три тысячи состояли из солдат. И все эти люди боролись только с контрабандной солью!

На протяжении четырех километров в обе стороны от таможенной линии земледелие было совершенно заброшено. Все местное население принадлежало к двум лагерям: контрабандистам и таможенным стражникам. Чем выше был налог, тем больше наживались контрабандисты.

Многочисленные группы людей, вооруженных длинными, окованными железом палками, а иногда пистолетами и ружьями, старались силой прорваться через таможенную линию. Громадное количество женщин и даже маленьких детей постоянно сновали взад и вперед через таможенный кордон, выдумывая самые невинные предлоги. Они проводили собак целыми стаями в свободный от налога на соль округ и запирали их там в пустых хижинах или просто привязывали к деревьям в лесу, оставляя на несколько дней без пиши. Проморив собак голодом, они нагружали их солью и выпускали на свободу. Собака быстро находила дорогу домой и таким образом доставляла соль своим хозяевам.

Этот прибыльный промысел привлекал к себе со всех сторон голодных бродяг, по большей части изгнанных из родины за различные преступления.

В 1789 году большая партия контрабандистов систематически проносила соль на границе между Мэном и Анжу.
Население было на стороне контрабандистов, и эта группа в 55 человек проносила соль целыми мешками и грабила только чиновников и буржуа. Знаменитый поход контрабандистов через несколько провинций продолжался в течение года. Они заняли без сопротивления двадцать семь городов, где выпускали заключенных из тюрем на свободу, продавали товары и раздавали населению соль бесплатно.

Чтоб уничтожить контрабандистов, на стороне которых было все население, правительству пришлось послать две тысячи человек войска, и то их удалось победить только благодаря предательству. Память о них сохранилась на много лет. Население считало этих контрабандистов освободителями страны и благодетелями народа, потому что в течение немногих месяцев никто не платил налогов и все были освобождены от постоянного надзора и шпионства солевых ищеек.

В наказах, которые население давало депутатам, выбранным в Генеральные штаты, постоянно встречаются жалобы на налоги, и особенно на соляной налог и на соляных сборщиков.

По закону, столь же нелепому, сколько и жестокому, из потребления соли исключались дети ниже восьмилетнего возраста. В то время как жители некоторых провинций были обязаны покупать соли больше, чем нужно, в других местах они не имели достаточного количества соли, и покупка контрабандным путем составляла обычное явление. Не проходило дня без кровавых схваток между солдатами и населением. На этой почве возникало ежегодно около 4000 судебных процессов, по которым приговаривалось к ссылке или галерам до 400 человек. За щепотку соли — каторга на несколько лет!
В 1789 году восстания вспыхнули по всей стране. Расправлялись прежде всего с теми, кто больше всего притеснял.
Была перебита вся таможенная стража, которая ловила торговцев безакцизной солью.

«Не нужно больше ни податей, ни повинностей! Прочь солевых сборщиков, хлебных барышников, акцизных крыс!» — это был единодушный крик, раздававшийся со всех сторон. Двери магазинов срывали с петель, обозы с хлебом перехватывали на дорогах, рынки подвергали разграблению.

— Долой заставные сборы и соляные амбары!

Заставы разбивали, соляные амбары пылали, сборщики подвергались насилию. Летели в огонь податные списки, счетные книги, архивы, — все эти проклятые бумаги, которые порождали должников и угнетенных. Правительственные чиновники, сборщики налогов и гербовая бумага возбуждали против себя слепую ярость, и люди, имевшие какое-либо отношение к налогам, пострадали первыми. Вырвавшийся из повиновения народ опрокинул на своем пути преграды и с яростью разрушил все неравенства и запреты, связанные с употреблением соли.

За Великой китайской стеной

В Китае налог на соль был введен в VII веке до нашей эры. Несмотря на постоянное недовольство народа, он не отменялся и просуществовал до XX века.

Темная, загрязненная морская соль всегда ценилась в Китае дороже каменной соли и дороже белой, очищенной соли, потому что считалась крепче. В VIII веке нашей эры правительство старалось развить солевую промышленность. С этой целью был издан указ, что все, кто в данное время находятся без работы и определенных занятий, должны привлекаться к соляному делу и делаться солеварами, которых называли «тин-ху»- Они должны работать в солеварнях, содержащихся на правительственный счет, и впредь освобождаться от всех других повинностей. Солеварни в Китае были очень примитивны. Достаточно сказать, что крепость рассола в котлах пробовали, кидая в них разной величины камешки.

При перевозке соли в глубь страны взимались разные налоги, поэтому чем дальше везли соль от места ее добычи, тем она делалась дороже, и в наиболее отдаленных округах цена на соль была чрезвычайно высока для бедной части населения.
Правительство продавало казённую соль по твердой цене, которую нельзя было повысить, даже если место продажи очень далеко отстояло от места добычи. Эта соль называлась «солью по никогда не меняющимся ценам». Но ее было мало и потребностей населения удовлетворить она не могла.

Крестьяне в средневековом Китае были настолько задавлены налогами, всякими поборами и повинностями, что вели самый жалкий образ жизни. Крестьянские земельные наделы систематически захватывались крупными землевладельцами, чиновниками, ростовщиками. Частый голод и эпидемии уносили сотни тысяч крестьянских жизней.

В конце концов бедственное положение крестьян и поголовное возмущение соляным налогом привело к восстанию, во главе которого встал мелкий торговец солью Хуан-Чао. Это крестьянское восстание продолжалось девять лет. Армия восставших насчитывала 250—300 тысяч человек. Восстание началось на севере, в Шандуне и Хэбее, затем захватило центральный Китай и провинцию Хэнань. На седьмом году восстания Хуан-Чао провозгласил себя «крестьянским императором» и заявил, что ничего не хочет, как только облагодетельствовать простой народ. Первое, что он сделал, — была отмена налога на соль.
Император Танской династии с помощью варварских орд победил армию Хуан-Чао, подавил восстание, и Хуан-Чао был убит одним из своих приближенных. Но крестьянское движение разорило многих феодалов и сокрушило мощь династии, опиравшейся на феодальную знать. На севере создалось новое большое государство, столицей которого стал город Анцзин (впоследствии Пекин или Бейпин), славившийся своими солевыми промыслами. Новая династия Сун вновь объединила Китай, и положение крестьян снова стало угрожающим.

В X веке соль продавалась по всей стране в виде шариков — «цан-янь» или в натуральном виде — «лю-янь». За контрабанду солью, как и в древности, была объявлена смертная казнь. Налог на темную морскую соль был выше, чем на белую и каменную. Выплачивался налог деньгами и натурой — кружками соли, против чего население всегда протестовало, так как соли не хватало.

Чтоб прекратить контрабанду солью, в 954 году был учрежден специальный округ, в который вошло десять городов. В этом округе казенная соль стала продаваться в виде кубиков. Всякая другая соль была запрещена и считалась контрабандной. Соль кубиками также считалась контрабандой в других округах.

Позднее государство получало налоги только с половины земель, так как большая часть земли была захвачена привилегированными чиновниками-феодалами, освобожденными от налогов. Но крестьяне, кроме налогов, еще были вынуждены платить огромные проценты за долги ростовщикам. Голодовки и эпидемии приводили к вымиранию целых деревень и районов. Грозила новая крестьянская война. Чтоб ее предотвратить, были проведены реформы и сделаны попытки снизить налоги и уменьшить повинности. Но налог на соль, который приносил правительству больше всего дохода, был сохранен.

На протяжении всей истории Китая население периодически протестовало против налогов на соль, и в результате возмущений система сбора делалась постепенно все сложнее и таинственнее. Право сбора отдавалось на откуп отдельным семьям, которые передавали его подрядчику. Это право переходило в семье по наследству. Чтоб не возбуждать недовольства, налог на соль стали собирать под разными названиями. Он назывался то «благотворительным», то «оздоровительным». В одной только провинции Хубэй существовали до конца прошлого столетия сорок два различных вида налога на соль.

В провинции Шаньдунь правительство отдавало на откуп право добычи и производства соли шести местным фирмам. В Маньчжурии всякий, кто обладал достаточными средствами, мог приобрести участок для устройства соляного бассейна и торговать солью, уплатив налог. В провинции Сычуань соль облагалась, кроме регулярного соляного налога, еще налогом на колодцы, на свидетельства по доставке, на досмотр у застав и на содержание администрации. В XIX веке Китай подразделялся на 13 соляных округов, причем соль запрещалось перевозить из одного округа в другой.

В начале XX столетия количество добавочных налогов на соль еще увеличилось. Накануне первой китайской революции, пошатнувшей, но еще не уничтожившей феодальный строй, правители Китая с цинизмом придумывали новые предлоги для ограбления народа. Правительство разъясняло, что «добавочные налоги на соль были увеличены, дабы спасти страну от могущих разразиться бедствий. Налоги эти необходимы для закупки съестных припасов и выдачи содержания войскам, для обучения солдат, речной обороны Янцзы-цзяня, морской береговой обороны, покрытия нового вознаграждения, покрытия недочетов с опиумного сбора, для постройки военных судов и для сооружения железных дорог в Хунани, Хэнани, Чжили».
Так невозмутимо откровенно было записано в документе, выпущенном Главным соляным управлением в Пекине в 1911 году. Население рассматривало этот налог как «бремя неравно всеми несомое», и только теперь Китай сбросил его, когда в далекое прошлое уже отошли времена правления богдыханов.

Соляная каторга

Когда Литва, объединившись с Польшей (XV—XVI вв.), полностью поглотила все украинские и белорусские земли, соль по-прежнему привозилась на Украину из Галича, Перемышля, с юга из Крымских озер и, кроме того, из польских шахт Солотвина и Велички. Она облагалась большими пошлинами и была настолько дорога, что крестьянство и рабочий люд часто не могли ею пользоваться.

Обездоленный народ не имел лишних грошей, чтобы купить щепотку соли. А она почти лежала под его ногами, в его родной земле, лежала миллионами пудов, но принадлежала не ему. И часто бывало, что украинские крестьяне вываривали в жалкой похлебке просоленные щепки от бочек, в которых хранились соленые сельди. Работа в соляных шахтах, принадлежавших богатым панам, была самой тяжелой каторгой. Польский король. Владислав (XV в.) специальным указом позаботился о том, чтобы в шахтах, где добывалась соль, никогда не было недостатка в рабочих. Он приказал провинившихся перед панами крепостных и всех еретиков, осужденных церковью, посылать на пожизненные работы в соляные копи, где за малейший проступок шахтеров наказывали пыткой и казнью.

Шахтеры работали по 17 часов в сутки. По указу короля жилище шахтера должно было находиться не дальше чем за 300 шагов от входа в шахту, и шахтер не мог удаляться от своего жилища больше чем на 500 шагов. Тому, кто нарушал этот запрет или, по мнению надсмотрщика, плохо работал, в наказание отрезали уши или нос. Иногда вливали в нос и в уши расплавленное олово. А когда кто-нибудь из несчастных тружеников пытался бежать с этой каторги, его подвергали страшной казни четвертованием или колесованием.

С XV по XVIII век мало что изменилось в жизни шахтеров. В XVIII веке, правда, казнь колесованием за попытку к бегству была заменена повешением, и то только после вторичной попытки. В уши и в нос также перестали вливать олово и вместо этого надевали на ноги шахтера 45-фунтовую цепь, которая никогда не снималась — ни на работе, ни во время сна. Рабочий день тоже сократился: с 17 до 15 часов.

В остальном все по-прежнему напоминало XV век. Голые по пояс шахтеры работали стоя на коленях в низких штольнях. Пласты соли разбивали ломом или киркой. Соль выносили в мешках или ящиках. Пот струился по голым спинам рабочих, глаза гноились и слезились от соляной пыли, руки и ноги были в язвах.

Каждый из шахтеров работал там, где хотел, без всякого плана. И так как работа была сдельной и за нее платили такие гроши, которых не хватало на жизнь, каждый торопился наработать побольше. Трудились до полного изнеможения, до потери последних сил, и часто уже не могли самостоятельно выйти из шахты, ложились тут же на месте и спали до следующего утра.

Отправляли соль главным образом на плотах и лодках речным путем. Часто бывало, что мешки и бочки с солью промокали и соль растворялась в воде. За это перевозчиков жестоко наказывали.

Когда Украина была под властью польских королей, большую часть соли вывозили на Запад. Ее сплавляли на плотах по бурной и коварной реке Тисе. Над рекой на высоких гранитных скалах стояли грозные замки Хустский и Королевский. Они стояли для охраны водных и сухопутных торговых путей, но на самом деле они грабили купеческие караваны и охраняли только ту соль и те товары, которыми торговали сами.

Каменная соль в Величке была открыта еще в XI веке, и с тех пор без перерыва велась ее разработка.
Верхние слои соли в Величке зеленого цвета (из-за примеси глины), нижние же содержат чистую, прозрачную соль.
Подземный город с домами, площадями и улицами еще в недалеком прошлом имел своих обитателей — это были семьи рабочих, которые здесь родились и проводили под землей всю жизнь. Тут у них были и жилища, и лавки, и церкви. Все это высечено из соли и сохранилось до сих пор. Люди жили всю жизнь под землей и нередко слепли от постоянной темноты и тонкой соляной пыли. Только в начале XX века все шахты и галереи были освещены электричеством. Подъемных машин тоже не было, и витая лестница, в которой насчитывалось 500 ступеней, вела в глубину шахт.

Иногда пласты соли украшены узорчатыми жилками разноцветного гипса, и тогда скромные ходы соляных копей приобретают вид сказочного здания.

В одном из этажей сохранились две старинные часовни высотой в десять метров. Сводчатый потолок поддерживается рядом соляных колонн. У входа в одну из часовен стоят фигуры, изображающие «святых». Они высечены из прозрачной розовой соли, которая в настоящее время составляет большую редкость.

Дальше тянется коридор из бесконечного числа арок, которые вдали как бы соединяются в одну светлую точку. По мере приближения эта точка все увеличивается и превращается в огромный зал, названный «люстровым». Зал окружен черными колоннами, на которых, точно алмазы, сверкают кристаллы соли. Из глубины высокого свода спускается грандиозная люстра, тоже сделанная из соли. В этом зале нередко устраивали пиры польские короли и вельможи. По стенам извиваются одна над другой легкие лестницы. Высота свода так велика, что водопад, который низвергается сверху, разбившись несколько раз на своем пути, снова собирается в одну струю и продолжает спокойно свое течение. Этот подземный водопад произошел от просачивания воды из верхних слоев почвы. Вьющиеся по стенам лестницы, то исчезая за струями водопада, то появляясь перед ним, придают этому залу еще более фантастический вид.

Если обернуться назад ко входу в зал, то в конце галереи, несмотря на жаркий день, видно синее небо, усыпанное звездами, — так длинна галерея.

За люстровым залом следует еще один зал. Затем, пройдя несколько шагов по коридору, посетитель останавливается от неожиданности на берегу озера. Это Подземное море, как и водопад, произошло от просочившейся сверху воды. По озеру шахтеры переезжают в лодках.

С давних пор под землей находились конюшни для лошадей, жилища для служащих, сараи для сена и склады для разных припасов.

В 1644 году загорелся один из запасных складов шахты. Этот пожар под землей, от которого погибли все люди и лошади, не могли потушить в течение целого года. На это время работы в шахтах были прекращены, и в Западной Европе сразу почувствовался недостаток в соли.

Труд людей в этих подземных дворцах был превращен в изнурительную каторгу. Копи Велички не раз были местом страшных катастроф и гибели тысяч людей. История этих шахт насчитывает немало случаев обвалов, разрушений и затоп

«Золотое озеро»

Беда была в том, что в царской России не умели добывать соль в больших количествах. Да это и было трудно при низком техническом уровне работ того времени.

Больше всего от недостатка соли, конечно, страдало крестьянство, не имевшее денег на ее покупку. В поэме «Кому на Руси жить хорошо» великий русский поэт Н. А. Некрасов образно нарисовал народную нужду в соли:

... Не ест, не пьет
Меньшой сынок.
Гляди — умрет!
Дала кусок,
Дала другой —
Не ест, кричит:
«Посыпь сольцой!»
А соли нет,
Хоть бы щепоть!
... А на кусок
Слеза рекой!..
Поел сынок!
Хвалилась мать:
— Сынка спасла...
Знать, солона
Слеза была!..

Чтобы ликвидировать недостаток соли, в середине XVIII века Сенат решил начать разработку на озере Эльтон, откуда возить соль было ближе и удобнее, чем из далеких пермских варниц или из астраханских озер.

Медицинская канцелярия по запросу Сената объявила, что взятая с Эльтонского озера соль «без всякой опасности и повреждения здравия в пищу и к солению мяса и рыбы полезна быть может».

Для защиты от набегов калмыков и прочих народностей и, «чтоб кроме казенной поставки никто с озера тайно соль не вывозил», было приказало построить земляной городок.

На городских базарах, ярмарках и в других людных местах читалось царское повеление: «По указу ее императорского величества, ежели кто пожелает с Эльтонского озера ту соль брав, возить и ставить в казну, то б для того явились немедленно в Саратов у подполковника Чемодурова с теми охочими людьми чинить договоры».

Эти указы наделали немалый переполох. Крепостные крестьяне стали бросать помещиков и бежали на «государеву работу», куда звала сама царица. Они были увезены, что «государева работа» освободит их навсегда от помещика; и потянулись крестьяне к «Золотому озеру» кто пешком, кто с лошадьми и с обозом. Однако все их надежды оказались тщетными. Помещики, боясь полного разорения, силой возвращали беглых назад. И вскоре правительство запретило брать на промыслы помещичьих крестьян. Там стали работать только незакрепощенные еще украинцы, а с конца XVIII века стали на солепромыслах применять принудительный труд казенных крестьян.

Заскрипели воловьи возы по солеварным дорогам с Золотого озера в центр страны, потекли барыши в государеву казну, и не грозил больше солевой голод населению больших городов.

Золотое озеро — по-калмыцки Алатон-нор — принадлежало раньше калмыкам. Они добывали из него соль и считали озеро волшебным. Золотым его прозвали за оранжево-красный цвет воды, которая в лучах солнца горела, как золото, и пахла фиалкой.

Когда царское правительство захватило озеро Эльтон з свои руки и оттеснило калмыков, императрица милостиво разрешила «калмыцким людям» вывозить соль в саратовские магазины на общих основаниях.

Таким образом, у калмыков не только отняли озеро, но даже лишили их права пользоваться солью для своих потребностей. Новый источник соли на Эльтоне уничтожил затруднения с пермской солью, которой вполне теперь хватало на северные губернии.

Но с затруднениями в доставке эльтонской соли приходилось еще бороться: рабочих не хватало, а вольные поставщики соли подвергались нападениям кочующих по луговой стороне калмыков, которые угоняли у них лошадей и волов, «грабили всякий экипаж и баб и девок уводили в свои улусы».

Сенат запретил калмыкам кочевать по ближайшим к Эльтону рекам. В ответ на это калмыки еще чаще стали нападать на караваны с солью и на поселения рабочих. А Соляная контора требовала, чтобы соль не попадала населению помимо казенных соляных магазинов.

За тайную продажу соли жестоко наказывали. Возчикам было велено при нападениях на обозы больше всего оберегать соль, чтоб она не попала в чужие руки. Если в дороге подыхали волы или ломалась телега, надо было, выгребая соль из возов, не ссыпать ее в бугры, а разбрасывать по сторонам, смешивать с пылью и песком, чтобы никто не мог ее собрать и везти на продажу. Иначе будет убыток казне!

И это в то время, когда соли в стране не хватало! После отмены крепостного права положение рабочих на Эльтоне не улучшилось. Подрядчики, которым был доверен наем рабочей силы, эксплуатировали стремившийся к «золотым» берегам, нищий и голодный люд. Да и труд рабочих на Эльтоне был тяжелее, чем на других соляных промыслах царской России.
Ломщики соли работали в зной и в непогоду, стоя по колена, иногда и по пояс в насыщенной солью воде, которая разъедала кожу. Жили они в вырытых на берегу озера землянках или в юртах. Они жестоко страдали от разъеденных солью ног и от цинги.

Мало того, что ручной способ добычи соли был крайне тяжел, он был к тому же и мало производителен.

На озере Эльтон за 114 лет — с 1747 по 1861 год — было добыто всего десять миллионов тонн соли. Это очень немного, если учесть, что общие запасы соли в озере определяются в 3200 миллионов тонн.

Немного позднее эльтонских разработок правительство занялось разработкой каменной соли в Илецкой Защите, месторождение которой было известно с незапамятных времен. Сотни лет назад кочевые народы — мещеряки, киргизы и башкиры— пользовались солью горы Таз-Тюбе. Когда этим месторождением завладело правительство, около горы Таз-Тюбе возникла крепость Илецкая Защита, положившая начало городу Соль-Илецку в 72 километрах от Оренбурга.

Разработка илецкой соли началась при Екатерине II. Недостаток соли в России был ликвидирован, но стоила соль по-прежнему слишком дорого по сравнению с другими продуктами.

В 1773 году вспыхнула крестьянская война под предводительством Емельяна Пугачева и охватила все Поволжье. В восставших областях Пугачев понизил цену соли в восемь раз против существующей, а после взятия Казани «объявил народу вольность, истребление дворянского рода, отпущение повинностей и безденежную раздачу соли».

Но восстание Пугачева, как известно, было подавлено, и соль дешевле не стала. Для упорядочения продажи соли правительством Екатерины II в 1781 году был издан Соляной устав. На основании этого устава были организованы склады соли при источниках добывания и были определены точные места, где соль можно продавать оптом и в розницу.
Только с середины XIX столетия цена на соль стала понемногу падать. Во-первых, правительство объявило вольную продажу соли царским манифестом 5 ноября 1811 год с целью прекращения соляного голода и увеличения добычи соли. И, во-вторых, с изобретением паровых машин доставка соли речным путем стала намного быстрее.

Притчи о соли и свете

Вы - соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям. Вы - свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного.

Кукла из соли

пропутешествовала тысячи миль и остановилась на берегу моря.
Никогда не видевшая ничего подобного, она была очарована этой подвижной жидкой массой.
— Кто ты? — спросила она у моря.
— Иди сюда, и сама увидишь, — с улыбкой ответило море.
Кукла вошла в воду. Чем дальше она шла, тем больше растворялась, пока от нее не осталась лишь одна щепотка. За мгновение до полного исчезновения она с восторгом воскликнула:
— Теперь я знаю, кто я!

И наконец, надо сказать ещё об одном значении соли. Это символ Божьего суда над злом. Он, как соль, очистит нас и мир от зла.

Юмор это соль жизни, а хорошо хранится то, что хорошо просолено.

СОЛЯНАЯ ПЕЩЕРА

 галоцентр

Адрес:  Ул. Саят-Нова 31, Ереван, Армения

 Телефон: +374 10 56 69 03м, +374 93 00 67 66

 Эл. адрес: [email protected]

Веб сайт: www.salzgrotte.am 

Вопросы, ответы, комментарии